| Главная » Статьи » Ретроспектива |
Роман Полански с фильмом "Отвращение". 1965 г.
Молодая и красивая маникюрша Кэрол психически неуравновешенная и опасная для окружающего общества. Девушку оставляют на несколько дней одну дома и тут все начинается. Кошмары Кэрол приобретают явственный характер, они материализуются. Ей мерещатся трещины в стенах, руки, которые тянутся к ней, чтобы схватить. Пространство вокруг начинает растягиваться и сжиматься. Из книги «3500 кинорецензий» Молодая девушка-бельгийка Кароль Леду живёт в Лондоне и работает маникюрщицей в салоне красоты, но испытывает, помимо вполне понятного для иностранки чувства отчуждения в другой стране, ещё и разнообразные комплексы, в том числе связанные с подавлением сексуальных и агрессивных инстинктов. Но все они прорываются наружу, когда Кароль осталась одна в съёмной квартире, а её старшая сестра Элен уехала в отпуск со своим любовником, женатым мужчиной. Или же то, что произошло с Кароль, лишь привиделось ей в процессе медленного схождения с ума?  Мотив двойничества — чуть ли не центральный в творчестве Романа Полянского, причём речь идёт и о разорванном сознании индивида, способного впасть в шизофренический бред, и о оборотнической сути самой реальности, которая кажется перевоплощением чего-то ирреального, абсолютно непознаваемого, изначально чуждого для человека: он поневоле чувствует самого себя заброшенным в этот мир, тотально одиноким, богооставленным. Запредельное и дьявольское (в понимании Полянского) — это как раз подтверждение ницшеанской формулы «Бог умер». Хотя идея сверхчеловека совершенно неприемлема для режиссёра, являющегося, скорее, «певцом маленьких людей» — и не столько в традиции Гоголя и Достоевского (пусть с ними он ощущает какое-то дальнее родство и даже собирался экранизировать «Двойника»), сколько в манере Кафки. Этот писатель острее всего передал отчаяние и растерянность «жильца распадающейся империи», без вины виноватого, постоянно чего-то боящегося, а главное — одержимого кошмаром однажды оказаться в «паутине Дьявола», превратившись, например, в жука. И не так уж страшна смерть, поскольку ряд героев Полянского готовы добровольно расстаться с жизнью на самой последней грани безумия, а пугает именно этот мрачный удел стать вольно или невольно «служителем Сатаны», даже вынужденно породниться с ним, то есть уподобиться ему, испытав непоправимую метаморфозу. Но парадокс творчества Романа Полянского заключается в том, что при всей своей тяге к абсурдно преподнесённой метафизике, к странному, подчас чёрному юмору, схожему со «смехом висельников», к откровенному заигрыванию с опасностью и вообще со смертью, он не очень-то верит в существование чего-то сверхъестественного. Фильмы Полянского выстроены настолько искусно и виртуозно, что в них не останется ни грана мистики, если трактовать их с точки зрения воспалённого воображения персонажей. Подобно тому, как Макбет, доверившись пророчеству колдуний, принимает хитроумную выходку соперников за двинувшийся на него Бирнамский лес, так и другие герои Романа Полянского (в «Отвращении», «Ребёнке Розмари» или «Жильце») готовы лишиться ума только от того, что им померещилось. Вселенское Зло намного реальнее и даже обыденнее, чем мы себе это представляем. Оно может таиться внутри человека, который до поры до времени не осознаёт своего двойничества, быть вполне нормальным проявлением его неоднозначной натуры, склонной и к дурным поступкам, и к порочным влечениям.  | |
| Категория: Ретроспектива | Добавил: Jack (12.02.2013) | |
| Просмотров: 390 |